<Никого не волнуют ценности, за которые я мог бы отдать жизнь> <Лишь утратив все до конца, мы обретаем свободу><Оставляя за богами право тасовать небесную колоду, я оставляю право решать только за собой>
Тех, кто тебя любит, нужно убивать. Лучше прямо сразу, как только заметишь этот собачий взгляд, неотрывно следящий за твоим лицом, эти брови домиком и рот арочкой, эту манеру бродить за тобой из комнаты в комнату и всё время держать тебя в поле зрения. Разумеется, жалко, и кажется, что пока не за что. Но сделай это сейчас, иначе будет поздно. Потому что он, любящий, выроет неподалёку тёплую затхлую норку, из которой будет некоторое время наблюдать за тобой, а потом начнёт наступать, слегка подталкивая и даже подтаскивая, чтобы ты просто заглянул, только одним глазком посмотрел, как у него всё замечательно. Ну да, уютненько…. Всегда тепло, еда, чистая постель, множество занятных безделушек, каждую из которых он готов подарить тебе, - мило, хотя и душновато. Ближе к зиме тебе начинает казаться, что это даже хорошо, когда ниоткуда не дует. Возможно, в этом году ты устоишь и, кое-как перезимовав в сугробе, встретишь весну свободным, почти свободным, потому что между лопаток у тебя поселится ощущение красной точки, оптического прицела его любящего взгляда. И ты привыкнешь, что иногда всё-таки нужно звонить. Хотя бы отвечать на эсэмэски. Хотя бы есть его стряпню раз в неделю. Хотя бы спать с ним раз в десять дней. Потому что любит.
Потом приходит неизбежное чувство вины – кажется, что ты губишь его жизнь, бездумно пользуясь теплом его сердца и ничего не давая взамен. И однажды, когда вечер твой будет особенно одиноким, ты придёшь к нему без звонка и останешься. Потому что приятно увидеть, как его лицо озаряется счастьем только оттого, что ты рядом. Чувствуешь себя волшебником. Нужно ли говорить, как это закончится? Как его объятия станут всё теснее, твоё личное пространство всё меньше, его просьбы превратятся в требования и счастье на его лице сменится капризно-раздражительной маской. Поэтому убей его сейчас.
А потом, когда останешься один, загляни в шкаф и достань из-под вороха белья фотографию того единственного, кому хотелось отдать свою жизнь, кто умел делать тебя счастливым, от кого невозможно было отвести глаз. Того, кто убил тебя однажды.
(с) М. Кетро
Потом приходит неизбежное чувство вины – кажется, что ты губишь его жизнь, бездумно пользуясь теплом его сердца и ничего не давая взамен. И однажды, когда вечер твой будет особенно одиноким, ты придёшь к нему без звонка и останешься. Потому что приятно увидеть, как его лицо озаряется счастьем только оттого, что ты рядом. Чувствуешь себя волшебником. Нужно ли говорить, как это закончится? Как его объятия станут всё теснее, твоё личное пространство всё меньше, его просьбы превратятся в требования и счастье на его лице сменится капризно-раздражительной маской. Поэтому убей его сейчас.
А потом, когда останешься один, загляни в шкаф и достань из-под вороха белья фотографию того единственного, кому хотелось отдать свою жизнь, кто умел делать тебя счастливым, от кого невозможно было отвести глаз. Того, кто убил тебя однажды.
(с) М. Кетро
Шэннон МакФарленд стоит красивая без челюсти, поёт
понятно, дитя мое) Паланик есть хорошо, говорит тебе Богэ)
Особенно по отношению к себе любимому.
Наши мнения часто расходятся*покачал головой*
а Вы бы хотели, чтобы мы были идентичны?
*кланицо*
*читаед*
Это невозможно, но понимание вполне.
молодец, дитя мое))
Abyssum
то есть теперь Вы утверждаете, что моя точка зрения Вам совершенно не понятна?
Нет, я утверждаю, что Вы нарочно подводите все к спору*устало*освещая те грани, которые мне даже в голову бы не пришли. Понимание в ином.Не в точке зрении, а в понимании друг друга.
знал бы ты, какая у меня жопа) но ладно, что-нибудь придумаем
Abyssum наверное.. вот сейчас я не понимаю
Я знаю, нормальная у тебя жопа, которая с каждой нашей встречей худеет и худеет, да.)))
самая лучшая))) сейчас, дитя мое, я справлюсь с последним моим ахтунгом по универу, и будем с тобой встречаццо )